Волна внутриполитических кризисов,
прокатившаяся по Ближнему Востоку, вызвала множество вопросов
относительно перспектив развития ситуации в отдельно взятых государствах
и в регионе в целом. Мнения обозревателей представляют собой широкий
спектр вариантов: от оптимистических прогнозов наступления эры прогресса
и процветания, которая станет результатом слома существующих режимов и
глобальной демократизации, до тревожных ожиданий глобальной хаотизации
Ближнего Востока, угрожающей мировому сообществу непредсказуемыми
последствиями. Внимание политологов, размышляющих о возможных моделях
политического и экономического развития для сотрясаемых народными
выступлениями ближневосточных государств, привлекает Турецкая
Республика, своим длительным опытом вестернизации и участия в
европейских политических, экономических и военных объединениях давно
стяжавшая лавры уникального примера сочетания западных достижений с
национальными традициями.
Англоязычный журнал The Economist в одной из своих статей,
посвященных Турции, размышляя об особенностях турецкой демократии,
выражает точку зрения, характерную для западных наблюдателей. Спецификой
«демократии по-турецки» считается пребывание уже более восьми лет у
власти в стране исламской Партии справедливости и развития (ПСР), более
активно, чем ее светские предшественницы, действующей под знаменами
демократизации.
За годы правления ПСР Турция совершила значительное продвижение
на пути вступления в Европейский союз, к членству в котором она
стремится, начиная с 1963 года. Готовность турецкого правительства к
реформированию страны в соответствии с требованиями Евросоюза
способствовала долгожданному решению о начале переговоров о полном
членстве Турции в альянсе европейских государств. Прогрессу в
турецко-европейских отношениях способствовал целый ряд
внутриполитических и направленных на внешнее окружение инициатив
правящей партии, связанных с ограничением возможностей для участия
военных в политических процессах, попытками улучшить положение
этнических и религиозных меньшинств, урегулированием застарелых проблем в
отношениях с соседними государствами. Примечательно, что сближению с
Европейским союзом способствовали усилия ПСР по ограничению
общественно-политического влияния и участия армии, которая традиционно
считалась гарантом светского и ориентированного на европейские ценности
развития турецкого государства. Призывы к ревизии турецкой конституции,
на необходимости которой настаивает правительство ПСР, мотивируются
потребностью турецкого общества в установлении полнокровной демократии,
западного образца.
Дополнительными факторами, определяющими привлекательность
турецкой модели, являются: устойчивость турецкой экономики к влиянию
мирового финансового кризиса; расширение пределов дипломатической
активности Турции, параллельно которой идет проникновение турецкого
бизнеса на азиатские и африканские рынки; личная популярность турецкого
премьер-министра и лидера ПСР Т.Эрдогана в арабском мире, ранее склонном
к отчужденному восприятию светской прозападной Турции, тесно
сотрудничавшей с Израилем.
Конечно, западные наблюдатели, ратующие за права и свободы,
высказывают определенную критику в адрес Турции, усматривая некоторые
авторитарные тенденции в образе действий турецкого руководства на
внутриполитической сцене, в частности, давление на прессу. Однако, в
целом, Турция представляется неким оазисом стабильности в регионе,
охваченном лихорадочным сотрясением основ государственности.
Вместе с тем дальнейшее направление эволюции турецкой модели
демократии вовсе не так уж очевидно и само по себе вызывает некоторые
вопросы. Ни для кого не секрет, что, несмотря на активную деятельность
правящей партии, динамичное развитие Турции и укрепление ее
международных позиций, турецкое общество расколото относительно выбора
будущего пути. Оппозиционные партии, занимающие треть мест в парламенте и
выражающие мнение не меньшего количества граждан Турции, занимают иную,
чем правящая партия позицию по многим ключевым вопросам дальнейшего
развития Турции.
Достаточно вспомнить, что на воспринятом как победа правящей
партии сентябрьском референдуме по изменениям в Конституции, необходимым
для вступления в Евросоюз, 58% участников проголосовали «за» и 42% -
«против». Несмотря на численный перевес сторонников реформ, последняя
цифра представляет собой существенную величину, красноречиво
свидетельствующую о сложных процессах, происходящих в турецком обществе.
Известную неопределенность несут в себе предстоящие в июне 2011
года парламентские выборы в Турции. Если Партии справедливости и
развития удастся одержать на выборах решающую победу и добиться
конституционной реформы, то срок пребывания у власти президента
сократиться с 7 до 5 лет, при этом у бывшего президента появится
возможность быть избранным на второй срок. В условиях Турции, имевшей в
своей республиканской истории опыт как периодов многолетнего правления
одной и той же партии, так и периодов нескончаемой чехарды коалиционных
правительств, результаты реформирования института президентства могут
быть неоднозначными. Вектор изменений может устремиться в любую сторону:
позволит продлить общий период президентства до 10 лет, создав более
благоприятные условия для последовательного осуществления определенного
политического курса, или приведет к более частой смене руководства
страны, приводимого к власти противостоящими политическими силами.
Предположения о применимости турецкой модели для других
государств Ближнего Востока строятся на постулате о существовании неких
универсальных форм устройства государственной и общественно-политической
жизни современных обществ. Однако даже в масштабах отдельно взятого
ближневосточного региона, значительная часть которого объединена
исламской культурой, применимость к разнородным арабским странам
специфической турецкой модели не представляется столь очевидной.
