Аналитика

7 мая 2012 года, накануне Дня Победы состоялась инаугурация президента России Владимира Путина. Одним из центральных тезисов его предвыборной кампании и инаугурационной речи была мысль о необходимости формирования нового евразийского центра силы в лице или с участием России. Ключевым моментом в данном случае является изначально заданная неточность границ этой глобальной идеи (возможно, со временем — идеологии) Владимира Владимировича. В этой связи крайне важным является то, в каких именно рамках в течение грядущих шести лет будет выстраиваться российско-турецкая ось мирового развития.

Российско-турецкие отношения на протяжении первых двух сроков нахождения у власти Путина в качестве президента были отмечены активизацией экономических связей, стабилизацией на двусторонней повестке дня сложных вопросов, связанных с безопасностью (в частности, чеченского вопроса), относительным снижением активности турецких евразийцев, целью которых было и остается вовлечение тюркских государств в сферу влияния Турции — еще одного, помимо России, государства, расположенного и в Европе, и в Азии.

Сегодня российско-турецкое экономическое взаимодействие достигло высоких вершин и перед вновь избранным президентом встанет вопрос необходимости определения новых рамок отношений на краткосрочную и среднесрочную перспективы, что, в свою очередь, составит базис сотрудничества или соперничества на долгие годы вперед — в ХХI веке. После относительного снижения активности российско-турецких контактов при президентстве Д. А. Медведева необходимо крайне аккуратно подойти к взвешиванию новых параметров взаимодействия. Представляется, что ключевым аспектом двусторонней повестки дня больше не должна и не может быть экономика, ее место неминуемо займут безопасность и политика.

Весной 2012 года Турция справляет шестидесятилетие вступления в НАТО. Это знаменательная дата, которую турки встречаютсо второй по численности армией в НАТО, новым радаром на своей территории, новыми производствами оружия и техники, сильными, оснащенными современными вооружениями вооруженными силами, которые на глазах теряют свою политическую сущность защитников лаицизма (светских основ) и все больше подчиняются действующему умеренно-исламскому режиму.

Вместе с тем, нынешний век — век информации и мягкой силы. И в этом Турция преуспела именно с приходом к власти партии «Справедливости и Развития».

Сегодня Республика реализует целый ряд проектов в сферах экономического сотрудничества и образования, которые позволяют ей формировать лобби и воздействовать на принятие решений. Примерами в этой связи могут явиться турецко-польско-украино-прибалтийский «Викинг», Союз тюркских государств. Нельзя не отметить и все большую активность образовательных фондов Турции, ведущая роль среди которых явно отводится фонду «Юнуса Эмре», который выделяет гранты туркологам, стипендии студентам и организует образовательные поездки. Важным символом распространения влияния Турции стали следующие факты: 1) ряд государств «Арабской весны» провозгласил желание следовать турецкой модели, 2) Турция обучает личный состав многих армий, включая грузинскую и египетскую, 3) во многих названиях арабских партий содержится слово «Нур» («Свет»), которое явно символизирует о сотрудничестве с одним из одноименных неформальных рупоров внешней политики Турции.

Ряд экспертов считает, что России и Турции необходимо координировать усилия по распространению влияния Китая в Центральную Азию и Сибирь. Однако, таким образом, получается, что мы оказываемся на «передовой» Запада в борьбе с Китаем, что, бесспорно, выгодно США и ЕС, однако противоречит интересам наших государств. Более того, нельзя не отметить, что подобного рода использование России уже встречалось в прошлом, когда Киевская Русь сдерживала агрессоров с Востока, когда Российская империя останавливала и брала на себя основной удар Наполеона, когда Советский Союз отражал наступление Гитлера. В свою очередь, сегодня так Запад пытается использовать Турцию для борьбы с сирийским режимом. Турция стремится стать великой державой, используя ресурсы США и не выходя за пределы американской иерархии в международных отношениях, поэтому вынуждена мирить и сталкивать, помогать и использовать. В этой связи, подталкиваемые Штатами турецкие власти находятся на грани перехода к использованию силы в отношении Сирии, но, судя по всему, так и останутся висеть над этой «пропастью».

При создании нового евразийского центра, сердце которого будет биться в Москве, придется решать непростые вопросы взаимодействия на Кавказе и в Центральной Азии, где на протяжении последних лет вновь вышел на повестку дня мировой политики конфликтный многоугольник России, Турции, Ирана, Китая и Запада. И если Россия хочет стать центром притяжения, то именно ей предстоит выступать с инициативами, формировать информационное поле и рычаги воздействия, в том числе образовательные и аналитические. В противном случае, как говорится, свято место пусто не бывает, и уже очень скоро и Кавказская платформа, и тюркский союз, и неоосманские идеи могут стать ближе к реальности, а за ними проснуться и китайские специалисты, которым будет еще проще, чем турецким коллегам, в связи с наличием человеческих и экономических ресурсов.

История евразийства неразрывно связана с историей нашей страны. Она уходит в корни русского (в расширенном смысле этого слова) характера, в корни нашей идентичности, подразумевающей созидание Востока и Запада. Не в союзах и антисоюзах будущее российского евразийства, а в конфигурации нового баланса в мире, в формировании новой идеи, которая могла бы объединить все евразийское пространство вокруг пробудившейся Великой России.